Важно осознать

Церковные Таинства и все касающееся Божией благодати — превыше всякого понимания и разумения. Не будем примешивать нашу гордую и рациональную мысль к попытке постигнуть судьбы Божии, недоступные ни человекам, ни ангелам. Ересь есть отвержение просвещающей благодати Божией, добровольная слепота, состояние несовместимое с присутствием Святаго Духа. А без Духа Святаго можем ли мы говорить о таинствах? Как и святость, грех тоже имеет разные степени. И конечно, ересь — самый тяжкий из всех грехов, ведущих к смерти, потому что она отчуждает человека от Церкви. Позаботимся о том, чтобы не схематизировать реальные вещи в духе рационалистов, заключая их в форму нашего ограниченного и греховного понимания. Бывает, что кто-нибудь проповедует ужасную ересь, не будучи в действительности еретиком, потому что он делает это по неведению; но как только ему докажут, что это несогласно с учением Церкви, он тотчас отрекается от этого. Можно также состоять в общении с еретиками, не зная, что они еретики. Когда иудействующие обрезывали христиан из язычников, это их деяние было еретическим, поскольку они верили, что обрезание необходимо для спасения, и таким образом они возвращались к служению Закону, от которого Христос освободил нас. Апостол Павел, положивший на борьбу с этой ересью все силы своей души, без колебаний обрезал сам своих учеников, чтобы давать поводов для соблазна и не повредить евангельскому благовестию.

В прошлом веке молодая Церковь Японии попросила у своей матери Русской Церкви разрешения изменить календарь. ей было дано таковое разрешение, оправдываемое миссионерской необходимостью, и ни одна Церковь не возразила против этого; некоторые христианские праздники должны были совершаться в те же дни, что и языческие праздники японцев. Не то же ли самое происходило и в первые века христианства, когда Церковь решила совместить дни своих праздников с великими языческими праздниками. Это имело огромное миссионерское значение, это была контратака Церкви, изгонявшей демонов как раз тогда, когда они причиняли наибольший вред. Праздник Рождества, например, должен был праздноваться в день языческого празднования рождения солнца. Итак, мы имеем две Церкви, изменившие праздничный календарь, — Японская Церковь и Греческая Церковь. Но какое различие между этими двумя изменениями! Первое было сделано, чтобы облегчить проповедь Православия в языческой стране, а второе — чтобы облегчить проникновение западных ересей в православную страну, во славу экуменизма. Одно и то же действие было в первом случае созидающим, а во втором — разрушительным.

[...] Наиболее рационалистически настроенные люди согласятся, что один и тот же грех, совершенный по отношению к другому лицу, не всегда имеет, тем не менее одно и то же значение. Одно и то же деяние может, при определенных условиях, быть греховным или же добродетельным. Ударить кого-либо — грешно для всех; но когда Христос бьет торговцев в храме, грех ли это? Когда подвижник-пустынник, о котором рассказывается в Патерике, солгал разбойникам, чтобы спасти того, кого они преследовали, совершил ли он грех?

Рассуждение есть высшая добродетель, руководящая жизнью во Христе. Введение нового праздничного календаря есть ересь, потому что это — первое деяние экуменизма, а ни один серьезный человек не может сомневаться в том, что экуменизм — ересь. Для тебя не достаточно общаться с еретиками, для того чтобы подпасть осуждению вместе с ними; ты должен еще при этом знать, что они — еретики. Если они обманывают тебя, представляясь православными, и производят смущение и соблазны в Церкви, тогда твоя ответственность уменьшается. Можем ли мы сказать, что те добрые левиты, продолжавшие после изменения календаря в 1924 г. поминать своих епископов, ответственны в той же мере, как обновленцы-экуменисты? Сегодня экуменисты прекрасно знают, что они состоят в общении "с самым мерзким синкретизмом", в то время как их предшественники этого не понимали. Конечно, не все священники Греческой Церкви были добрыми левитами; многие из них были исполнены лукавства, они знали о том, что замышлялось, и соглашались с этим. Однако, было бы несправедливостью сказать, что все были лукавыми и знали все.

Могут сказать, что зло есть зло, знают о нем или не знают. Это правда. Но мы не должны забывать слова Писания: "Ведевый [волю Господина своего, и не уготовав, ни сотворив по воле Его,] биен будет много: неведевый же, [сотворив же достойное ранам,] биен будет мало" (Лк. 12: 47–48). Вспомним того старца, о котором говорится в Патерике, ходившего в арианскую церковь, будучи простым и не зная, что они еретики. Бог не вменил это и дал ему в конце жизни познать истину и присоединиться к православным. Уж не будем ли мы более монархистами, чем монарх, и по какому праву мы стали бы осуждать тех, кого Бог не осуждает?

Схематизация

Итак, это очень в духе рационализма — говорить, будто Греческая Церковь, в результате изменения в 1924 г. календаря, тотчас лишилась благодати Божией. Это как раз схематизация, удовлетворяющая недалекий ум и довольствующаяся легкими, но отнюдь не правильными решениями наших проблем. Если бы Бог поступал так, как рассуждают рационалисты, Церковь была бы лишена благодати с первых веков. В течение своей истории Церковь пережила такие потрясения, что никто своим человеческим умом не сможет им найти ни середину, ни конец.

Так пусть новостильники говорят, что хотят. Митрополит Флоринский не был лишен благодати и ни в ком не нуждался, для того чтобы получить якобы утраченную благодать епископства, потому что он никогда не сживался с ересью. Как только он совершенно осознал то, что модернисты совершили в Греческой Церкви, он прекратил всякое общение с ними. Сегодня нуждаются в восстановлении благодати священства как раз те, кто состоит в общении с "самым мерзким синкретизмом". Бог смотрит на суть, а не на букву закона. Кроме того, и для них тоже, и для им подобных тоже существует церковная икономия. [...]

Остаток благодати

Но фарисейство сторонников новостильничества достигает своего пика, когда они говорят о хиротониях нынешних старостильных епископов. Соглашение всех епископов новостильной церкви с масонским синкретизмом экуменизма их не беспокоит. Так же как не беспокоит их то, что большинство современных новостильных епископов повинны в грехах симонии и прелюбодеяния; даже перемена календаря, некогда беспокоившая их, больше, кажется, их не впечатляет. Только одно им кажется абсолютно неприемлемым: старостильный епископ был рукоположен двумя епископами. Они рвут на себе одежду и кричат: какое еще нам нужно свидетельство, "рукоположения епископа двумя епископами не канонично!" "Горе вам, книжницы и фарисее лицемери, яко одесятствуете мятву и копр и кимен, и оставили вящщая закона, суд и милость и веру. Вожди слепии, оцеждающии комары, велблуды же пожирающе!.."

Тем же способом, действуя по всей строгости, можно доказать, что все епископы Греции неканоничны. Если и есть неканоничность в хиротониях старостильников, она продиктована безжалостной необходимостью эпохи. Но какой необходимостью продиктованы ужасные и беспощадно неканоничные хиротонии новостильных епископов? Впрочем, они сами признают догматическую природу хиротоний старостильников, говоря, что одно дело — неканоничность, а другое — догматическая природа хиротоний. Почему же тогда они продолжают спорить о каноничности или неканоничности старостильнических хиротоний? Если, вынуждаемые необходимостью, старостильники нарушили каноны при совершении хиротоний, они, однако, сохранили Веру, тогда как новостильники, поправшие веру и каноны, должны были бы в самую последнюю очередь получить право говорить о нарушении канонов. Люди, рукополагающие епископа, несмотря на то, что народ кричит: "Недостоин!", в то время как толпа снаружи освистывает посвящавших и посвященных, имеют еще наглость обсуждать хиротонии старостильников!

То, что в ставленнической грамате не упомянуто имя румынского епископа Феофила, сослужившего Серафиму при хиротонии Акакия, было делом похвальным и разумным, имевшим целью не соблазнить тех из старостильников, которые не смогли бы сделать различие междуновостильничеством Государственной церкви и допущением, по икономии и с миссионерской целью, румынских новостильников старостильной Церковью Русской рассеяния. Как мы уже говорили, Церковь Русского рассеяния приняла к себе румын-эмигрантов от Феофила, не ставя условием возврат к православному праздничному календарю, явив таким образом истинно апостольскую мудрость, чтобы не оттолкнуть их с самого начала и не оставить их затеряться в американском Вавилоне Новой религии.

Совершение хиротонии без ведома Синода только человек злонамеренный мог бы счесть нарушением правил. Серафим сделал совсем не то, что называется "обойти председателя и членов своего собственного Синода". Как раз напротив, зная тяжелое положение Русского Синода в то время, он хотел освободить его от всякой ответственности и избежать, таким образом, гнева со стороны Греческой государственной церкви против Синода и его паствы, обратив его только на себя одного. Если бы Серафим не заботился покрыть Синод, он не упомянул бы в ставленнической грамате о том, что хиротония "была совершена без ведома Синода".

Синод, хотя его и не просили об этом, признал эту хиротонию, поскольку не принял никаких санкций против Серафима. Вместо санкции, в Грецию приехал другой иерарх РПЦЗ, архиепископ Леонтий Чилийский, и вместе с Акакием рукоположил других епископов для истинно-православных христиан Греции. Синод не принял против него никаких санкций. К тому же, Синод РПЦЗ впоследствии выразил свое одобрение через официальное признание этих хиротоний.

Новостильники говорят еще, что хиротонии истинно-православных епископов Греции нарушают правила о границах канонических территорий, потому что совершены епископами из Америки, что запрещено канонами. Священный Синод Греческой Церкви, — пишут они, — запрещает рукополагать епископа или другого клирика для Церквей Кипра, Крита, Сербии, Болгарии и т.д. Мы согласны, что таковые действия запрещены, когда Церкви Кипра, Крита, Сербии, Болгарии и т.д. во всем православны. Но предположим, что Кипрская Церковь стала еретической; будет ли тогда по канонам совершенно запрещено для Греческой Церкви рукоположить для нескольких православных Кипра одного или двух епископов? Не будет ли преступным безразличием отказаться это сделать? Когда Константинополь послал епископов пасти русскую паству, не оказались ли эти епископы не на своей канонической территории? Если бы в Греции не был изменен календарь, если бы Государственная Церковь не была увлечена на путь экуменизма, если бы она оставалась истинно православной, тогда хиротонии греческих епископов русскими архиереями из Америки действительно нарушали бы правило о канонической территории, даже были бы неканоничны. Но в настоящее время они могут быть расценены не как таковые, а, скорее, как спасительные. Таким образом в Греции был сохранен остаток благодати, избранный народ старостильников, как некогда Израиль, несмотря на свою мелочность и недостатки, стал мостом истины, по которому должны были пройти все те, кто в этой стране еще чтит Бога, чтобы пересечь бурный поток нынешнего испытания.

Фальсификация истории

Но новостильники даже не считаются с историей, и их нечестие доходит до осуждения Церкви, которая в течение многих веков терпела папу и его злоучения. Вот что пешет один из них: Не забывайте, что папский примат и Filioque появились не в 1054 г., когда Рим был отлучен, не в 1053 и не в 1052 г. Всему этому учили на Западе на протяжении многих веков. И тем не менее, Церковь, применяя икономию, терпела и папу, и его злоучения. Да, сам великий Фотий долгое время не только терпел поминовение в диптихах злославного папы, но еще и писал в 885 г. об умершем тремя годами ранее папе Иоанне VIII: "Наш Иоанн, мужественный умом, мужественный по благочестию... этот благодатный первосвященник римский" (Мистагогия, гл. 89). О! если бы в то время жили некоторые супер-ревнители и ультра-православные, они, после этих выражений учтивости, без колебаний бросили бы в лицо этому святому человеку обвинение в предательстве.

Никто не будет спорить, что злоучения папизма появились гораздо ранее 1054 г. Злостная и бесстыдная ложь состоит в утверждении, что Церковь проявляла терпимость к злоучениям; глазам своим не веришь, читая такое. Великого Фотия, ревновавшего об осуждении папизма, главного инициатора отлучения злославных латинян от Церкви, представляют здесь как терпевшего злославие!

Этот новостильник, враг Православия, использует здесь одну очень распространенную ошибочную идею о том, что раскол произошел в 1054 г. Собор, осудивший папизм и злоучения Запада, официальный собор, на котором присутствовали апокрисиарии всех патриархов, был созван в Константинополе не при Михаиле Керулларии в 1054 г., а при Фотии в 867 г.

Действительно, — пишет профессор и академик Баланос, — именно летом 867 г. в Константинополе собрался Собор, на котором присутствовали патриаршии апокрисиарии, который анафематствовал папу Николая и посланных в Болгарию папских миссионеров... Так завершился раскол между двумя Церквами (Статья о Фотии I в Большой Греческой Энциклопедии). В этой статье он же пишет: Имя Фотия вошло в историю особенно из-за того, что он был неразрывно связан с расколом между Церквами.

Итак, раскол произошел не в 1054, а в 867 г., как только различные злоучения, бывшие до того лишь богословскими тенденциями западного мiра, приняли конкретную форму в личности папы Николая I. Церковь никогда, ни в какой промежуток времени, не терпела злославный папизм, но поразила его в главу, как только он захотел показать свое зловещее лицо. Злославный папизм был осужден при Фотие раз и навсегда, и никто никогда не смог бы снять с него это осуждение. Были лишь подтверждения и возобновления анафемы, наложенной при Фотие. И если после 867 г. бывали периоды примирения с Римом, это происходило не по причине какой-то терпимости Церкви к его злоучениям, но, напротив, из-за того что по временам Рим отвергал эти злоучения, и тогда папа являл лицо древнего православного епископа. Именно это произошло в 872 г., когда на Римскую кафедру взошел папа Иоанн VIII. Тому, что Иоанн VIII в течение своей жизни был православным, как и Лев III, мы имеем неопровержимые свидетельства, — пишет митрополит Нектарий Пентапольский в своей книге Историческое исследование причин раскола (т. I, стр. 290). Тому, что папа Иоанн VIII был православным и сохранил исповедание Священного Символа никейских отцов, т.е. общехристианское предание, и в этом соперничал с Львом IIIблаженным, мы имеем четыре неопровержимых свидетельства (см. Энциклику Единой, Святой Соборной и Апостольской Церкви от 1863 г., стр. 96–108), — пишет тот же святой на стр. 296 указанного сочинения. Безжалостные латиняне так ненавидели этого папу за его Православие, что они называли его женщиной, и таким образом был создан миф о папессе Иоанне (см. статью об Иоанне VIII, папе Римском, в Большой Греческой Энциклопедии).

Действительно, папа Римский Иоанн VIII послал трех легатов в Константинополь для участия во Вселенском Соборе 879 г. и одобрил его решения. Этот Собор, проходивший под председательством Фотия, анафематствовал того, кто дерзнет добавлять что бы то ни было в Символ Веры. Таким образом, были анафематствованы все латиняне, придерживающиеся ереси Filioque, враги Фотия и Иоанна VIII. Кроме того, этот Собор и легаты папы Иоанна утвердили равенство Фотия и папы и вознесли сначала имя Фотия, а затем папы. Епископ Кесарийский возгласил: Поистине, именно ему (Фотию) должно принадлежать настоятельство над миром, — и папские легаты не только не протестовали, но одобрили его речь: Мы, живущие в концах вселенной, также одобряем все сие. Иначе говоря, они воздавали Фотию большую честь, чем своему папе. Таким образом, как ересь Filioque, так и ересь папского примата были осуждены Собором, и папа Иоанн подтвердил его решения.

Поскольку через Собор 867 г. папа Иоанн официально осудил латинские злоучения, он не мог подпадать под изреченное на злославный папизм осуждение, как его предшественник Николай, и исповедовал православный Символ веры. Где же тут терпимость к злочестию, которую премудрые апологеты новостильничества приписывают Фотию и Церкви?

Новостильный учитель цитирует слова Фотия об Иоанне с умыслом, сильно исказив их; ибо если бы он процитировал его полностью, стало бы очевидно, что Фотий пишет об Иоанне хвалебно не из светской учтивости и не покрывая его злочестие, но потому, что он искренне считал Иоанна мужественным борцом за Православие и своим союзником в борьбе за истину. Вот текст без купюр: …мой дорогой Иоанн — ибо он мой как по другим обстоятельствам, так и потому, что больше других принял участие в наших делах, — этот наш Иоанн, мужественный умом, мужественный по благочестию, мужественный и на то чтобы ненавидеть и низлагать всякую неправду и нечестие... этот благодатный первосвященник римский" (Мистагогия, гл. 89).

Кто после этого будет сомневаться в злонамеренности известного апологета-корифея новостильничества? Всю фразу: Мужественный, — он опустил, чтобы сфабриковать свое доказательство того, что Фотий, якобы, хвалил Иоанна и называл его благочестивым, прекрасно зная о его злочестии. Видя "отредактированный" таким образом текст, читатель возмущается и задается вопросом: как Церковь и история могли назвать "великим" человека, который из светской "учтивости" забывал все, что в прошлом говорил и писал против папского злочестия и называл "мужественным", "благочестивым" и "благодатным" нечестивого и злославного римского папу? "Не беспокойтесь, — говорит нам новостильный враг Православия, — Церковь всегда так поступала, применяя икономию... Только СУПЕР-ревнители и УЛЬТРА-православные возмущаются таковым лицемерием".

Несмотря на все то, что может сказать этот апологет новостильничества с целью принизить великого Фотия до мерзостного уровня своих собственных приятелей-епископов, подлинный текст, который он исказил, существует и вопиет. Великий Фотий похваляет Иоанна за его ненависть к нечестию и за его усилия искоренить злочестие, о чем прекрасно знали все его современники.

Православность папы Иоанна вызвала такое великое смятение в лагере злославных латинян, что на протяжении веков этот папа был эпицентром ненависти защитников злославного папизма. Чтобы понять, сколь сильно этот Собор унизил папскую гордыню и надменность, и сколь велика и смертельна была рана, нанесенная ереси, помысли о той борьбе, замешательстве и противоречиях в самом лагере защитников папизма, которые чуть ли не утверждали с клятвою, что это письмо папы Иоанна к Фотию было фальшивым... одни рассматривали это деяние Иоанна как верх нечестия... чтобы сговориться с раскольниками; другие утверждали, что все совершенное им по своему собственному почину было лишь малодушием; мягкий по характеру и боявшийся греков, которые совсем не были страшны, он был куплен Фотием. Так его стали звать Иоанной вместо Иоанна, откуда пошел миф о папессе Иоанне, распространившийся среди папистов (Илия Танталидис, Опровержение папистов, 2, 243). Итак, у Фотия никогда не было "терпимости" к злочестию.

"Терпимости" не было никогда

Возможно, даже отважный новостильник отпарирует, что злочестие папизма существовало гораздо раньше Фотия, и что Церковь — применяя икономию — терпела это. Действительно, известно, что многие ученые обнаружили зачатки ереси Filioque у Августина, учителя западных христиан. Уже в IV—V вв. в среде латинских богословов шли дискуссии вокруг этой идеи. В виде Filioque она появилась впервые в Испании, в частности, на Толедских соборах 547 и 589 гг. Это было некое рационалистическое толкование, побуждения к которому поначалу, при борьбе с арианством, были православными. Из Испании Filioque перешло, вскоре после 767 г., в символ веры государства франков и начало приобретать опасный размах у богословов Карла Великого, но оно всегда оставалось некой богословской тенденцией, не имевшей официального характера. Когда Карл Великий попросил папу Льва III (в 816 г.) прибавить к Символу веры Filioque, папа отверг прибавление и повелел положить в церкви св. Петра две серебряные доски, на которых был выгравирован Символ веры, по-гречески и по-латински, без Filioque.

Что касается папского примата, то он формировался по мере утраты Римом своего значения и завершил свое развитие в середине IX в. в псевдо-Исидоровых Декреталиях. Первым, кого анафематствовал свт. Фотий, был папа Римский Николай I, пожелавший применить эти Декреталии. Профессор Афинского Университета Василий Стефанидис в своей Истории Церкви пишет: Борьба Рима за мировое владычество была начата Николаем I (858—867). По отзывам современников, Николай провозгласил сам себя императором всего мира. Этим с еще большей ясностью объясняется, почему раскол был начат им (с. 345).

Когда Николай захотел подчинить Болгарию Римской Церкви, прибавка Filioque еще не была внесена в Символ. Несмотря на это, Николай официально ввел это учение в Болгарской Церкви. В Истории Церкви В. Стефанидис пишет: Учение о Filioque, официально введенное в Болгарской Церкви, переставало быть, в отношениях между Восточной и Западной Церквами, вопросом богословских тенденций; отныне оно было представлено как церковный догмат. Поэтому Фотий первый противостал этому учению как еретическому... Через вмешательство Николая I в дела Болгарской Церкви, папский примат оставил свою теоретическую и неопределенную форму и принял форму практическую и ясно определенную (с. 354).

Таким образом, мы видим, и очень ясно, что в Церкви никогда не было терпимости по отношению к "папе и его злоучениям". Как только его злоучения, ходившие на Западе в виде богословских тенденций, приняли при Николае I конкретную догматическую форму, Церковь поразила их анафемой на Соборе 867 г. Когда же распространение римских злоучений было приостановлено папой Иоанном VIII, Фотий не имел никаких оснований не восстановить отношения с Церковью, глава которой, как от видел, ненавидит и искореняет "несправедливость и ересь".

И даже в диптихах не было

Злославный папизм был осужден официально с момента своего появления, и это осуждение злославного папизма никогда не отменялось. Папизм был осужден раз и навсегда в 867 г. В 879 г. Православной Церковью восстановила отношения с Римом, но не с папским Римом. Православие не сдалось. Изменился папа. Злочестивец умер, и его место занял православный. Иоанн VIII отверг заблуждения Николая I и подписал его осуждение через своих легатов в 879 г. Икономии по отношению к злочестию не было никогда. Были лишь скачки Рима, переходившего от злославия к Православию и обратно, в результате которых Восточная Церковь была то дружественной, то враждебной к Риму, до 1054 г., когда Рим окончательно закоснел в злославии.

В сущности, апологет новостильничества делает ничто иное, как повторяет аргументы Афинагора, говорившего, что до 1054 г. существовало общение между Востоком и Западом, несмотря на догматические расхождения. Но известно, что до 1054 г. общения не было, и что само имя папы не фигурировало больше в диптихах. Более чем за столетие до 1054 г., около 906 г., Константинопольский патриарх Николай Мистик говорит в своих письмах (53 и 54) к Иоанну Х Римскому, что имени папы нет в диптихах Константинопольской Церкви. Следовательно, через 20 лет после православного папы Иоанна VIII имя папы уже было вычеркнуто из диптихов.

Но тот, кто хочет лучше постичь размеры исторического коварства этих людей, и увидеть, до каких пределов простиралась знаменитая терпимость Православной Церкви к злославному папизму, пусть прочтет текст анафемы, положенный Гумбертом и другими папскими легатами на алтарь Св. Софии в одну июльскую субботу 1054 г. Какие основания были изложены в этой анафеме? По мнению папских легатов, православные заслужили анафему за то, что, среди прочего, они перекрещивают латинян, признают действительными только свои собственные таинства, носят бороду и длинные волосы и не допускают к общению клириков, делающих противное (Стефанидис, История Церкви, с. 378).

Эпилог

Чем больше проходит времени, тем безответнее становятся те, кто добровольно стали слепцами. Церковь Христова всегда была малым стадом — презираемым, гонимым, бедным, бесславным и не имеющим мудрости мiра сего. "Не мнози [из вас] премудри по плоти, не мнози сильни, не мнози благородни. Но буяя мiра избра Бог, да премудрыя посрамит" (I Кор. 1: 26). Бог не взирает на мудрость премудрых и разумных века сего, разве только чтобы ввергнуть их в бездну гордости, презирающей малое число хранящих Истину. Это разделение на новостильников и старостильников спасительно для Церкви. Множество умных умом мiра сего остались новостильниками, очищая таким образом Церковь Христову от всех тех, которые являются "христианами" только потому, что родились в православной стране. В Церкви Христовой найдут убежище те немногие, которые умны умом галилейских рыбаков. В наши дни мы являемся свидетелями одного исторического события: Истинная Церковь Христова в Греции, в России, во всем мiре вырвалась из удушающих объятий мiра, который всегда был врагом Богу. Попавшись на приманку сил и властей, которые в эти последние времена предложили ей свою тиранническую дружбу, она вырвалась, окровавленная, израненная, носящая на себе поругание Христово и язвы Тела Его, но всегда живая и готовая к борьбе. Что же касается мiра, то, освободившись от теократической власти далекого прошлого и отбросив маски и видимость приличия, он ринется, закусив удила, по пути последнего отступления. Этот мiр сожмет в своих объятиях всех тех, которые на самом деле принадлежат ему, даже если они носят имя православных христиан, — мiрян, монахов, священников и епископов, — и поглотит их мало-помалу, совершенно диавольским методом.

Люди, водящиеся духом мiра сего, — а таких много, — есть даже среди старостильников. Как только они заметят, что потеряли теплое местечко в мiре сем, они перестанут быть православными и вернутся "на свою блевотину". А другие — новостильники, также многочисленные, задыхающиеся сегодня под величественными куполами "обмiрщенной" Церкви, обрящут путь, возвратившись в смиренную, бедную, презираемую Церковь галилейских рыбаков. И будут происходить новые события. Но Церковь останется такой, какой она всегда была, до страшного и славного дня Господня.

перевод с французского

иеродиакона Феофана

[1]Имеется в виду маленькая дверца в стене Константинополя, которая единст-венная из всех не была охраняема... и через нее прошел враг, и город был взят.

[2]Иконоборческий собор 754 года. — прим. пер.

[3]Предстоятель или вышестоящий: для священника — его епископ, для епископа — его митрополит, и т.д.

[4] Т.е. консервативных, не скомпрометировавших себя активным участием в экуменическом движении.