Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!
Сегодня мы совершаем память одного из самых любимых народных святых,
причем не только русского народа, а, наверное, всех православных
христиан, кроме каких-нибудь исключительных модернистов, — Иоанна
Кронштадтского.
Этот святой стал заслуженно почитаться еще при жизни, потому что он
жил среди людей, и святость его открывалась очень многим людям еще при
его жизни. Это имело свои сложности, издержки, о чем сейчас не будем
вспоминать, но скажем о том, почему он так важен, чем так важен этот
святой.
Конечно, первое, что можно назвать, и никогда не надо об этом
забывать, этим пренебрегать, это то, что делает его народным святым. Он
молился о житейских нуждах — а у народа никаких, кроме житейских,
сознательных нужд нет, — всех людей, которые к нему приходили, причем,
независимо от вероисповедания. Начнем с того, что большинство
православных были только по названию православными, а жили совершенно
как попало, поэтому были ничем не лучше каких-нибудь иноверцев и даже
много хуже.
Во-вторых, были разные иноверцы, которые приходили, в том числе и
атеисты. Атеисты ведь такие: сначала атеисты, а потом, как прихватит, то
и в церковь обратятся, оставаясь атеистами на момент обращения.
Вот всем им он и помогал: и мусульманам, и католикам, и иудеям, и
протестантам – всего этого было очень много в Петербурге тогда, еще
больше, чем сейчас. И многие из них, получив какие-то исцеления,
разрешения сложных жизненных ситуаций, получали доверие уже не к нему
лично, а к православной Церкви, и таким образом или восстанавливались в
православии, если оно у них когда-то было, или утверждались в нем.
Конечно, не все и не всегда восстанавливались в православии, и помощь
оказывалась не в обмен на то, что он обязательно станет православным, а
просто потому, что нуждающемуся человеку надо помогать. Вряд ли
большинство становятся потом православными, но даже если хоть кто-то, то
это уже много.
После его смерти тоже многие получают помощь. И мы, жители
Петербурга, можем прийти на его могилу на Карповке – это наше усердие к
святому, это лучше, хотя можем и не приходить, — и тоже видим, что он
помогает в наших житейских нуждах. Это первое. Но есть еще второе, и
будет третье.
Второе — то, что во время первой русской революции, которая пришлась
на последние годы жизни Иоанна Кронштадтского, – он умер в 1908 году, —
он сказал русскому народу те слова, которые надо было услышать, конечно,
уже тогда, но еще больше надо было услышать после. Он предрек все, что
произойдет с русским народом.
Он не предрек, как гадалка, что, вот, будущее такое. Будущее ведь не
какое-то определенное, оно зависит от того, что мы будем делать. И он
так и предрек в 1905 году: если русские люди будут делать то же самое,
что они делают, жить так же, как они живут, то хороших и добрых
правителей, которых они сейчас имеют, — а имелся в виду царь Николай II,
— Господь их лишит, и будут у них правители, которые, буквально
цитирую, «зальют всю (русскую) землю кровью и слезами». Это в точности
все произошло, потому что люди не исправились.
Наверное, после 1917 года и до сегодняшнего дня эти слова Иоанна
Кронштадтского действуют. Всегда надо браться за ум и обращаться к
православию. Пусть хотя бы небольшая часть людей в нашей стране
обратится – уже будет большое дело. В какой-то степени это происходит,
конечно, но это происходило и до 1917 года, а вот не хватило, чтобы
уберечься от страшной судьбы России. Но мы со своей стороны не должны
интересоваться, что будет, а должны интересоваться тем, что можем
сделать мы сами.
Это второе и тоже очень важное. Конечно, это предсказание очень
усилило его почитание в послереволюционные годы, с другой стороны –
большевики его просто ненавидели, хоть он и умер задолго до революции,
считали его антисоветским, само почитание его считали антисоветским. Я
еще помню эти годы – в восьмидесятых было так же, коммунисты ненавидели
Иоанна Кронштадтского, чем создавали ему рекламу. Без их ненависти,
может быть, многие о нем и не узнали бы. Поэтому православные христиане
должны благодарить коммунистов за это.
Третье, и тоже очень важное, — а с годами мы еще больше понимаем
важность этого, хотя при жизни Иоанна Кронштадтского почти никто не
понимал, – православная догматика, а именно, православное почитание
Имени Божия.
Как многократно писал Иоанн Кронштадтский, «Имя Божие есть Бог». Эти
слова являются еще ветхозаветным, да и новозаветным тоже выражением веры
в Бога, то, что Имя Божие нетварно, что, как святой Климент Римский
говорил на рубеже I и II веков, Именем Божиим Господь сотворил мир, т.е.
так же верно сказать, что Словом Божиим Господь сотворил мир, что это
нетварные энергии Божии, и они, как в иконе, присутствуют в том имени
Божием (теперь уже в другом смысле слова), которое является нашей
мыслью. Имя Божие как энергия Божия нетварно, а то имя Божие, которое мы
имеем в качестве некоей своей мысли, тварно, но в нем присутствует
нетварное Имя Божие точно так же, как в иконе присутствует Бог Своими
энергиями.
Это все важно, но эти слова совершенно непонятны с позиции того
западного по происхождению рационализма, который в разных, но одинаково
пагубных формах распространялся среди духовенства XIX и XX веков. В
одних формах этому учили в духовных академиях и семинариях, где основы
православной веры искажались, и лишь некоторые детали преподавались
правильно, а в других формах это было в учениях, которые люди составляли
сами для себя, не удовлетворяясь тем, что преподавалось в академиях.
Но уже вскоре после смерти Иоанна Кронштадтского, который предрек эти
события, возникло огромное гонение монахов на Афоне, и большую часть
русских монахов там просто разогнали, вывезли с Афона. Споры об Имени
Божием продолжаются и в наши дни, и в этом году в Бостонском Синоде
произошел раскол из-за этого. Тогда, в 1910-е годы, были все эти
рационалисты, которые не понимали православного учения и знать не
хотели, а сейчас уже для многих, в том числе и для тех, кто считает себя
истинно-православными, те решения, которые принимались законными
церковными властями Греции и России до экуменизма, все кажутся абсолютно
правильными, а что их принимали те самые епископы и богословы, которые
потом придумали сергианство и экуменизм – это уже никого не волнует. Вот
такие у нас старообрядцы.
Но святой Иоанн Кронштадтский еще задолго до гонений послал на Афон
будущим исповедникам имяславия и веры в Имя Божие свою фотографию с
собственноручной надписью: «Афонским инокам – венцы мученические». В то
время все еще мирно было на Афоне. С какой стати венцы мученические —
непонятно. Грозили войны с Турцией, но войны никакие венцы мученические
не доставляли, турки никаких гонений в XX веке на Афоне не устраивали.
Вот такое было непонятное указание, и оно все-таки вскоре
исполнилось. Главный афонский богослов о. Антоний Булатович принял
мученический венец в 1919 году. Многие приняли чуть позже, в 1920-е годы
и позднее, попав под советские репрессии. Имяславцы считались членами
антисоветской организации только за то, что они имяславцы, и все
подлежали репрессиям.
Как бы то ни было, сейчас, обращаясь к истинному православию, мы
должны обращаться не к тому, чтобы почитать все решения дореволюционных
церковных властей, быть такими церковными старообрядцами, а мы должны
почитать православную веру. Истинное православие – это
истинно-православная вера, а не повторение ошибок церковных властей
разного времени.
Поэтому мы опять взираем к Иоанну Кронштадтскому, который был главным
вразумителем нас в этой вере, тем, кто поддерживал нас незримо и
поддерживает нас и сейчас. Почитая Иоанна Кронштадтского, мы еще
почитаем и Имя Божие.
Аминь.
епископ Григорий
|